Читаем без скачивания Синяя рыба. Добрая сказка для всех, кто любит волшебные приключения - Евгения Духовникова

– Иди, – сказала Рыба.

Максим недоуменно посмотрел на нее, потом перевел взгляд на солнечную дорожку.

– Ты предлагаешь… идти по воде?

– Да. И поторопись. Солнечная дорожка не может держаться долго. Скоро она исчезнет, и тогда мы сможем пройти через главный Вход только через пятнадцать лет. Было бы непростительной роскошью терять столько времени.

– Вход… открывается раз в пятнадцать лет?

– Нет. Гораздо реже. Надо, чтобы совпало еще кое-что.

– Что?

– Иди же! – почти крикнула Синяя Рыба, с нетерпением взмахнув плавником.

Максим набрал в грудь побольше воздуха, и, задержав дыхание, осторожно ступил на поверхность воды. Он был почти уверен, что промочит ноги или, что хуже, не удержит равновесия и упадет в воду. Но рядом с ним в воздухе плавала Синяя Рыба, как живое подтверждение тому, что чудеса случаются, что чудо можно встретить где угодно и когда угодно, что…

Дорожка из солнечных бликов, вибрируя, мягко прогнулась под его весом, словно батут для прыжков. Двигаясь как можно более плавно, Максим поставил на дорожку вторую ногу, и несколько раз топнул, проверяя ее на прочность.

– Молодец, – с облегчением вздохнула Синяя Рыба. Идем скорее. Не смотри вниз. И не сходи с дорожки. Не бойся, пока ты со мной, тебе можно ничего не бояться. Ты не утонешь.

– Я знаю! – Максим рассмеялся. – Потому что ты волшебная, да? Ты все можешь!

Синяя Рыба вдруг погрустнела, и тяжело вздохнула, но Максим, вдохновленный удачей, ничего не заметил. Мальчик уверенно шагал по водной глади, словно это была твердая земля. Он больше не разводил руки в стороны, пытаясь удержать равновесие, как канатоходцы в цирке, а засунул руки в карманы.

– Как мы попадем Туда? – первым нарушил молчание Максим.

Синяя Рыба махнула хвостом в сторону линии горизонта.

– Там, где Земля сливается с Небом, границы миров неустойчивы и зыбки, и при определенных обстоятельствах их можно поменять местами, так, что живое существо может пересечь их и попасть в другой мир. Представь себе полоску бумаги, свернутую в кольцо. Допустим, что обе стороны ленты – это два разных мира. Они существуют совсем рядом, в одной плоскости, но, находясь на одной стороне, ты даже не подозреваешь о существовании другой. Ты не можешь ни увидеть ее, ни тем более очутиться там. А теперь представь, что мы разрезаем кольцо и, перевернув одну конец бумаги, вновь соединяем его. Две стороны становятся одной, и ты можешь попасть в любую точку.

– Лента Мебиуса, – пробормотал Максим. Старый фокус. – А что еще должно совпасть?

– Время, день и час, положение звезд на небе, температура, влажность, угол наклона земной оси. Ты, наверное, слышал – сегодня мир сможет наблюдать полное солнечное затмение. Люди будут смотреть на солнце, надев темные очки, и делать фотографии на память «на фоне». Но никто из них не знает, что это означает на самом деле. Последний раз Вход можно было открыть тридцать пять тысяч лет назад.

– Так давно? – потрясенно переспросил Максим.

– Да, – кивнула Рыба. – Кроме того, он не откроется сам. Нужен кто-то, кто знает пароль доступа.

– Ты его знаешь.

– Да. Его знают все существа нашего мира. Нам не нужен Вход, мы можем перемещаться туда и обратно когда угодно. Но человеку необходим проводник.

– А как же я вернусь назад? – испугался Максим. – Мне что, придется ждать тридцать тысяч лет?

– Конечно, нет, – успокоила его Синяя Рыба. – Обратно попасть несложно. Какая-то часть твоей астральной сущности останется здесь, в твоем родном мире, и где бы ни был, куда бы ни отправился, она всегда будет связывать тебя с ним невидимой нитью. Нечто подобное происходит, когда ты спишь и видишь сон. Эту связь невозможно порвать, и чем сильнее ты ее натягиваешь, тем прочнее она становится. Когда придет время возвращаться, эта нить сожмется, как растянутая пружинка, и вернет тебя домой.

Максим почесал в затылке, размышляя над услышанным.

– А можно ли туда попасть другим способом, не по солнечной дорожке? – спросил он.

Синяя Рыба вдруг замолчала. Максим уже решил было, что ненароком он чем-то обидел свою провожатую, как неожиданно она произнесла:

– Да. Но это очень сложно. Чтобы открыть вход, ты должен представить себе наш мир, в мельчайших подробностях, и изобразить его на бумаге, на холсте, на экране компьютера – на чем угодно. И если тебе удастся это сделать, и вибрации совпадут, изображение вызовет сильный резонанс с изображенной реальностью. Эта сила откроет Вход. Но это опасный путь.

– Почему? – удивился Максим.

– Потому что тот, кто пройдет в Абсолют через нарисованный Вход, должен быть очень осторожен – ведь Его реальность будет существовать лишь до тех пор, пока он верит в нее. Как только он начнет сомневаться – он разрушит свою реальность и, оказавшись в Великом Нигде, неизбежно погибнет.

Дневное светило поднялось над горизонтом на целых две ладони, когда луна круглой темной тенью начала наползать на солнечный диск, пока не закрыла его полностью, оставив только светящуюся корону по краям. Стало темно, но не так, как вечером, после заката. Солнечный свет, такой теплый, добрый и ласковый, вдруг стал холодным и чужим. Неожиданно Максим осознал, что солнечная дорожка исчезла, и он стоит прямо на воде. На воде?! Как только он это понял, в ту же секунду мир перевернулся, земля и небо поменялись местами. Все завертелось, закрутилось в неистовом вихре, и Максим, испуганно вскрикнув, рухнул в воду.

Дна не было. На несколько метров вокруг него была вода. Максим открыл глаза и увидел прямо перед собой Синюю Рыбу, спокойно раздувающую жабры. Она повернулась к мальчику, и открыв рот, выпустила несколько пузырей.

– Это Вход. Видишь? Плыви сюда, – прочел Максим по губам. Позади нее был яркий свет. Синяя Рыба заработала плавниками и поплыла к световому пятну.

Максим хотел закричать, но глотнул воды, захлебнулся, и, отчаянно колотя руками, попытался всплыть на поверхность. Тогда какая-то сила аккуратно, но настойчиво потянула его в сторону света. Сопротивляться ей было невозможно, и, барахтаясь, Максим полетел вперед, все быстрее и быстрее.

Свет – сияющий, белоснежный, абсолютный, окружил его со всех сторон. Как был непохож этот первоначальный, истинный свет на тот, к которому привык Максим в своем мире!.. У этого света и обыкновенного было столько же сходства, как у живой музыки и магнитофонной записи. Свет был повсюду, облекал, окутывал, словно кокон. Он был огромен, бесконечен, необъятен, но главное – он был настоящим.

А потом все закончилось. Максим почувствовал, что лежит на чем-то мягком и пушистом. Он попытался подняться, но голова кружилась, и перед глазами все плыло, как если бы его несколько часов крутили в центрифуге. Каким-то шестым чувством он понимал, что он уже не в своем родном городе, хотя прекрасно помнил, что еще сегодня утром он бы у себя дома. Но силы покидали его. Максим вдыхал воздух иного мира, и, сжимая кулаки, изо всех сил пытался уцепиться за ускользающую действительность. С удивлением он отметил, что его одежда совсем сухая, словно он и не тонул. Что же, все это ему показалось?..

Эта была последняя сознательная мысль, после которой все потемнело, и мальчик без чувств упал на землю.

Трейнс

Кудрявые белоснежные облака нежились на солнышке, в васильково-голубой высоте неба. В воздухе были разлиты безмятежность и покой, и, казалось, ничто не может нарушить эту идиллию.

«Скоро Синяя Рыба приведет его, и он совершит то, что предопределено Судьбой, и все наконец-то смогут вздохнуть с облегчением».

Глава Совета Высших сидел в тенистом парке, прислонившись спиной к толстому стволу старого дуба, и задумчиво смотрел вверх, на ажурные узоры листвы. В руках он держал небольшой круглый предмет в толстой металлической оправе, похожий на увеличительное стекло, но не прозрачное, а матовое. Внутри него медленно клубился белый туман, то сворачиваясь в кольца, то собираясь в облака.

Ротсен повернул колесо заводного механизма на три деления назад, и в завихрениях тумана стали проступать размытые образы. Девочка. Она шла под проливным дождем, опустив голову, и, похоже, была чем-то огорчена.

Он задумчиво покрутил пряжку плаща. Что бы это могло значить? Спектралайзер никогда не лгал, но порой в его показаниях разобраться было весьма сложно, а иногда они вообще не имели никакого смысла. И все же он пытался на что-то намекнуть. На что-то очень важное…

В воздухе прошуршало, и крупный желудь пролетел чуть правее от его уха, попав в морщинистую кору дерева. В ту же секунду послышалось торжествующее хихиканье, а вслед за ним – сердитый окрик. На поляну, заливисто хохоча, выбежала белокурая девочка, в пестром сарафане, лет шести-семи на вид. Она убегала от девушки неземной красоты с длинными серебристыми волосами, в которых запутались звезды. Девушка была похожа на фею. Ее длинное белое платье струилось, как предрассветный туман.